Кладбище расположено вдоль трассы Симферополь — Керчь, в стах метрах от автостанции, с левой стороны. Посредине невысокой каменной ограды находится вход, называемый центральным. От этого входа наверх ведет аллея, стрелки-указатели на которой помогут найти могилы наиболее известных поселенцев этой вечной обители: Александра Грина, Григория Петникова, Вадима Охотникова, Алексея Капле-ра и Юлии Друниной. Вскоре первая стрелка указывает направление к могиле автора наиболее романтических произведений в русской и советской литературе. Еще не так давно могилу Грина несложно было найти без каких-либо указателей:
Место для могилы Александру Степановичу выбирала его жена, Нина Николаевна. В своих воспоминаниях она писала: «На кладбище — пустом и заброшенном — выбрала место. С него была видна золотая чаша феодосийских берегов, полная голубизны моря, так нежно любимого Александром Степановичем».
В 1944 году рядом с Грином была похоронена мать жены писателя,Ольга Алексеевна Миронова. Завещала похоронить себя здесь и Нина Николаевна Грин, которую после окончания войны, в 1945 году, обвинили в сотрудничестве с фашистами и отправили на 10 лет в исправительные лагеря. Нина Николаевна ушла из жизни в Киеве 27 сентября 1970 года. Власти не позволили выполнить ее последнюю волю, и она бы похоронена в пятидесяти метрах от могилы мужа. Назначенные Ниной Николаевной в завещании душеприказчики — киевляне Юлия Первова Александр Верхман — решили тайно перезахоронить Нину Николаевну Через год, в день рождения Нины Николаевны, в ночь на 23 октября 1971 года, это перезахоронение состоялось. Вновь соединились, на этот раз под землей, Александр Грин, его жена и мать его жены...
Семейную могилу Гринов украшает трогательная скульптура Бегущей по волнам —
Чуть дальше могил Гринов похоронен Вадим Охотников — известный изобретатель и писатель-фантаст.
Две таблички, вмонтированные с обратной стороны памятника, напоминают нам о его более чем 50 изобретениях в области звукового кино, военной техники, электроники и радиоакустики, а также о литературном наследии Охотникова, ушедшего из жизни в 1964 году.
Рядом с могилой Охотникова покоится поэт и переводчик Григорий Петников,
проживший в Старом Крыму около тринадцати лет и умерший 10 мая 1971 года.
Чтобы найти могилу Алексея Каплера и Юлии Друниной, необходимо возвратиться на центральную аллею и пройти еще вперед до очередной стрелки-указателя, направленной теперь уже вправо. Их общая могила находится на обширной, как для кладбища, полянке, под большим и раскидистым деревом, состоящим из нескольких стволов, соединенных почти возле самой земли в единый ствол.
Знакомство с Юлией Друниной, которая была моложе Каплера на 20 лет, переросло в любовь — нежную, по-юношески пылкую, до конца дней... Они часто посещали Старый Крым, который необъяснимо произвел на них такое впечатление, что Друнина посвятила городу не одно свое стихотворение, а Каплер, очарованный этими местами, завещал себя здесь похоронить. В 1979 году Юлия Друнина выполнила завещание своего мужа:
Журавлиные эскадрильи,
Агармыш, что вплывал во тьму.
Не в Москве тебя хоронили —
В тихом — тихом Старом Крыму.
Я твою выполняла волю...
Громко бился об урну шмель.
Было с кладбища видно поле
И дорога на Коктебель.
Старый Крым — последняя обитель,
Черный камень — все как в страшном сне...
Не судите, люди, не судите:
Здесь лежать положено и мне.
Эти строки — из поэмы «Ноль три», которую Друнина посвятила памяти своего мужа. Она уже тогда знала, что не оставит его одного лежать в старокрымской земле, и на надгробной мраморной плите, которую Друнина привезла из Москвы, было место и для ее имени:
Старый Крым — последняя обитель,
Черный камень — все как в страшном сне...
Не судите, люди, не судите:
Здесь лежать положено и мне.
Поэты — люди с обнаженной совестью, с обостренным чувством добра и зла, чутко реагирующие даже на чужую боль. А когда больно всему народу, когда беда — со всей страной, — поэтам больнее всего. За считанные дни до распада Советского Союза Юлия Друнина принимает решение уйти из жизни. Своему другу, Владимиру Савельеву, она оставляет предсмертную записку: «... Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно только имея крепкий личный тыл... А я к тому же потеряла два своих главных посоха — ненормальную любовь к старокрымским лесам и потребность «творить»... Правда, мучает мысль о грехе самоубийства, хотя я, увы, неверующая. Но если Бог есть, он поймет меня... 20.11.91 г.». А в предсмертном письме к Виолетте Орловой Юлия Друнина завещает: «А теперь самое сложное. После кремации урну надо отвезти в Старый Крым и захоронить ее рядом с памятником Алексея Яковлевича. Под плитой, понимаешь? Я бы с удовольствием сделала это сама, но... Еще бы мечталось перенести на плиту наш общий снимок, который прилагаю... Так надо! 20.XI.91. Господи, спаси Россию». В этот же день она в своем дачном гараже принимает снотворное и, включив обогреватель автомобиля, навечно засыпает... Все, что ей так было дорого,—любимый человек, старокрымские леса, — теперь рядом с ней... |
